ПОСЛЕДНИЙ ПОП?

Звон слышен далеко. Километра за 2 до деревни уже раздаются звуки больших и малых колоколов. Кому то казалось, что это напоминает далекое пионерское детство «Бери ложку, бери бак...», а кому то и вполне приличный перезвон. К Службе зовут, поторопись!
Раньше это место считалось селом, носило звучное название Погост на Которости, теперь же  Введенское. Каменный храм построен в XIXв. Уже видны его обновленные купола...Троицко-Введенская церковь  перед нами. Службы, службы...сколько же здесь прошло, сколько батюшек проповедовало с амвона...многое видели эти святые стены. Что то нам открыто, что то нет, но мы не должны забывать никого...помнить

Кончилась Служба. Немногочисленная кучка прихожан выходила из Храма. К церковной ограде подъехала таратайка. В ней сидел известный на всю округу почтарь дед Ефим. Худющий, заросший он с утра уже принял немножко бражки, налитой ему добродеями, за полученную почту. Ноги он лишился еще в турецкую, для полевых работ был не пригоден, поэтому мир и сподобил на такую заботу. Он не роптал, мерин Степан безропотно служил своему хозяину, сносил его пьяные выходки и редкие ласки.
Увидев, выходящего из церковных ворот настоятеля, дед Ефим радостно крикнул -
- А, вот и я к тебе поп, с докукой! Принимай!
Он не стал слезать, велика особа! Батюшка подошел к почтальону и принял у него бумажку.   - Ну, что вражина, попил нашей кровушки! Поставят тебе, где надо дирку!
Необъяснимая радость светилась на его лице. Дед Ефим взял вожжи и мерин Степан затрусил по дороге от церкви. Какая то бабулька упросила Ефима подвести, сжалился...
Батюшка закрыл ворота и не торопясь пошел к себе домой.
Как же так, он хорошо знал бабу Евстолию, жену Ефима...часто приходила, советовалась по многим вопросам. Приносила что то из своего огорода...добрая женщина. Один из сыновей Ефима погиб в германскую..молебен заказали. Много внуков, почти все крестились у него. Он их всех помнил по именам. Знал как растут от богомольной бабушки. И вот на тебе..благодарность...эх, времена.
Шел 1918. Бумажка была из местного ЧК. Священник не боялся за себя, он думал о людях, которые останутся без пастыря...как же так? Неужели все прахом?

Давно закончилась Отечественная, почивал на лаврах император Александр I, победители вернулись в родные пенаты к своим господам...работа...домашние хлопоты.. отпевания и венчания. Обновлялись обветшалые церкви, строились новые.
В селе Введенском заканчивались работы по строительству каменного храма...близился 1821г.
«Сань, принеси еще пирожков» — голос батюшки заставил подняться, засидевшуюся на кухне, девицу и выполнить просьбу отца. За столом сидели давние друзья священники Петр и Иоанн. Отец Петр был настоятелем храма в селе Бурмасово. Они давно знали друг друга, часто гостевали, отмечая какой либо праздник или именины. Батюшка был высокого роста, голос зычный, любитель попеть и послушать умные разговоры собеседника, образованностью большой не отличался, отца Иоанна уважал за начитанность и промыслительность. У того на любое дело был свой резон, свое понятие. Младшего сына своего он всегда поучал - «Смотри на отца Иоанна, вразумляйся и будешь хорошим священником». Старший его сын, Леша, уже 1807 закончил семинарию и стал священником. Павел учился в ярославской семинарии, как обычно в те времена, готовился идти по стопам отца.
Матушка Прасковья, зарумянившаяся от выпитой наливочки, заботливо привезенной отцом Иоанном, разливала по чашкам очередную порцию чая. Павел перевернул свою вверх дном на блюдце, а его отец с приятелем продолжали попивать новую порцию, нахваливая теплые пирожки с грибами. Молодые переглядывались, родители все понимали. Александру тоже усадили за стол, напротив юноши. Оба смущались, пунцовые щеки Саши заставляли родителей перемигиваться между собой. Их чаяния давних времен сбывались...быть свадьбе! Незаметно разговор и перешел в эту плоскость. Скучающих молодых отправили подышать свежим воздухом, благо май был в самом разгаре. Разговоры пошли из далека. Почему то отец Петр вспомнил случай из служения батюшки Иоанна...да, было дело.
Однажды к церкви подкатила телега, на ней сидела пара  - молодой рыжеватый парнишка, а с ним совсем пичужка, на вид и 17 не дашь, зеленоглазая и беловолосая девка. Со страхом подошли к батюшке, представились — Никитка и Агния. Приехали их Карабихи. Батюшка Агнии, Пахом хотел видеть свою дочь купчихой, уже приметил знакомого состоятельного пожилого богатея из Костромы, все было на мази... Агния, была послушной дочерью, но на несчастье Пахома, между его дочерью сыном кузнеца Никитой случилась любовь. Приворожила девка парня. Не мил свет ему без ее зеленых с прищуринкой глаз. Постоянно терся он у пахомовой избы, тот бывало даже и собак на него спускал...не унимается, вражина. Постепенно и Агния, забывала о родительской воле, люб ей стал Никитка.
И вот стоят два голубка перед батюшкой, ждут решения своей судьбы. Да...судьба.
«Как жить то будете»..молчат. Думает, батюшка...грех ведь, нельзя без благословения родительского, да и приход...там своя церковь. А...пусть! Любовь ведь!
Обвенчал! Молодые уехали в Ярославль, более отец Иоанн не знал о их судьбе ничего. Но санкции на него за такой поступок были наложены суровые. Из Епархии пришло распоряжение и священник за свой проступок отправился на полгода к монахам в Дорофеевскую пустынь, рядом с Мологой...
И не говори, отец Петр, молодой сам то был...а если бы сейчас? - а про себя подумал — а что сейчас? Да все равно венчал бы!
Прасковья незаметно  пихнула мужа, пора и о главном! Начался разговор о будущем детей. Друзья не долго советовались, семинаристу не долго учится. Да и пора уже о своем хозяйстве подумать, тяжело отцу Иоанну везде успевать. Дети приглянулись друг друг. Решили — быть помолвке. Позвали молодых. Объявили, те поклонились низко по обычаю, видно было, рады такому соизволению родителей. Обнялись, расцеловались на прощание...отец Петр, обратил внимание на какие то тревожные глаза матушки...быть беде, почему то подумалось. Сели в свои дрожки и направились к себе в село. Путь быль не близкий.
Соборование закончилось. Каллистов успокоенный лежал, закрыв глаза. Иссохшее все в морщинах лицо посетила улыбка. Все сделано как надо, он вскоре должен предстать...мысли становились яснее и четче. Болезнь уже не была властна перед ним. Попросил родных немного оставить его...молился и вспоминал
1848г. Плохой был год в Ярославском крае...ненастье зимой...поганое лето. А тут еще напасть из южных краев пришла — ХОЛЕРА! Много народа полегло по всей России. Не было ни каких сословных различий, что родовитый, что босяк. Не было спасения от костлявой.
Отец Павел не минул кары сией...и вот уже итог. Да, пора подвести итоги. Мысли унесли далеко, далеко...

Жаркий август 1822г. В Введенском оживление, близ церкви телеги всякого калибра, дрожки. Большой день, будущий батюшка венчается. Приехал из рыбинского округа давний знакомый отца Иоанна, его однокашник, отец Александр. Вместе осматривают новые стены. Совсем недавно в том году на Троицу был освящен каменный храм. Любо-дорого смотреть!
Не жаль бросать такое прекрасное место?
Надо, Александр! Да и годы...
Какие годы, Иван? Ты еще молодого батюшку за пояс...А помнишь, как...а чего уж
там, были времена...
Оба батюшки оживленно переговариваются и готовятся к радостному событию. Дьячек Софроний наблюдает за отцами, стараясь не мешать давним друзьям.
Жаль не дожила матушка...
И не говори, Прасковья мечтала, как будет готовиться к свадьбе доченьки...эх, Александр, горе то какое...
Не переживай, Иван. Ты же знаешь все, где она нынче... Наверное опять в наши края?
Да. Хочу опять в Дорофеевскую, понравилось мне там у монахов
У обоих потеплело глаза, вспомнилось былое. Вместе с Софронием они закончили все приготовления. Начиналось венчание.
Прошли молодые Павел и Александра. Все с иголочки, белое платье с фатой привезли из города. Не подвел портной!
Оба смущенно стояли в перед священниками. В стороне толпились родственники, прихожане. Отец Петр с матушкой Людмилой, а также их старшим сыном Алексеем, не могли наглядеться на радостного сына. Радостью светились глаза влюбленных.
И вот венцы уже над главами жениха и невесты
Венчается раб Божий, Павел, рабе Божией, Александре, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.
Венчается раба Божия, Александра, рабу Божию, Павлу, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.
Процессия выходит из храма, впереди повенчанные Павел и Александра. За ними близкие. В доме уже накрыты столы, все готово к празднику. Прямо во дворе веселился народ. Вряд ли бы в избе поместилось столько приглашенных.
Пошли подарки молодоженам, даже от княгини Волконской приехал приказчик из Опарина, привез фарфоровый сервиз на 6 персон. Кузнец Тимофей из Лупычева принес поделку своего старшего сынишки 2 маленьких медных сердечка, торжественно вручил и поцеловался с молодыми.
Время пролетает мгновенно, родители заметно устали, такое дело свернули. Устроили судьбу молодых. Теперь они уже сами будут строить новую семью и думать сами, Александра обрела и счастье и надежу, Паша не подведет. Отец Иоанн уверен в своем зяте. Не зря он решил передать храм роду Каллистовых,  отец Александр видит в этом тоже хороший знак.
Гости расходятся. Молодые на своей половине, кончился хлопотливый день, впереди вся жизнь!  Павлу не дают покоя мысли о хиротонии...дьяконство, священство. Можно сказать часы остались. Сашенька рада за него!  
Не беспокойся, Павлуша! Батюшка!
Они оба прыснули от смеха. Было не привычно, что этот длинный, совсем еще мальчишка, с маленькой бороденкой, парень скоро уже будет священником.

Карета вовремя подкатила к воротам церковной ограды, редкие прихожане подошли благословиться у Владыки.  Храм Иоанна Предтечи стоит уже давно в Толчковской слободе, был воздвигнут в 16 в. стоял на берегу реки. Которосль в этом месте была уже значительной ширины. До Стрелки, где она вливалась в могучую Волгу было около километра. Район был фабричной окраиной, мануфактура Затрапезниковых стояла выше течения реки. Многие прихожане были именно работники этого предприятия.
Молодой человек выделялся среди них, счастливое лицо выдавало его радость. Парень совсем недавно обвенчался. Архиепископ Ярославский и Ростовский, Симеон немного расспросил Павла о родителях, жене. Юноша ответил и тактично отошел, не стал надоедать архиепископу.
-  И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами.
Иподиаконы повели Павла к владыке, держа его за руки. На голову, стоящего на коленях хиротонисуемого, положен край омофора и возлагаются длани архипастыря.
Дальше идет чин...уже орарь на левом плече. И громкое АКСИОС звучит в Храме. Новый диакон Павел Каллистов встал в строй воинов Христовых! АКСИОС!
Павел был на седьмом небе, у него словно выросли крылья. Он перестал быть просто Пашей, любимым сыном и молодым мужем. Он приобщился к новому состоянию, теперь его ждет уготованная стезя, о коей он мечтал. Этой дорогой шел его дед и отец. После Службы
Владыка поздравил диакона, посоветовал как себя вести на завтрашней службе в Успенском соборе.
- Главное, хорошо выспись, сынок!
В главном городском соборе города Успенском чин хиротонии в священство прошел еще более торжественно. На Службу пришли все родные Павла. Потом уже, когда ехали домой, шли разговоры о будущем. Новоиспеченный священников еще только привыкал к произошедшей перемене. Он теперь уже ровня и отцу, и брату и тестю. Естественно, он зелен и неопытен. Но молодой задор брал свое!  Всего добьюсь, с Божьей помощью!
Отца Иоанна беспокоили мысли о скором отъезде в пустынь. Надо было как следует сдать дела зятю, все показать и научить. Всех тонкостям приходской жизни в семинарии все равно не обучили. Надеялся, на диакона Софрония, поможет!

А Сашенька свыкалась с новой ролью, она теперь матушка, опора священника. Теперь они оба должны думать не только о своем доме, но и доме Христовом. Только вдвоем они все преодолеют.
Вспомнилось, пока не было батюшки, оба выели на одной из опор храма надпись об освящении Троицкой церкви отцом Иоанном Лилеевым. Ох и ругал же их отец Иоанн за эти художества! Чуть было не приказал соскоблить надпись. Передумал, осталось...на века память.
С горечью пронзила мысль, опередила его Сашенька. Сам отпевал в том году родимую. И теперь...к ней. Почувствовал...все. Слабым голосом позвал своих....

Заунывно звучат слова священника... из города приехал старенький батюшка Георгий.
«Совсем как я» — подумал отец Иоанн, скоро 70 стукнет. Пора, пора и мне на покой. Прасковьюшка давно там и Сашенька-дочка совсем не давно преставилась. Совсем один на белом свете остался старик.
Обнесли покойного вокруг храма как положено 3 раза, еле поспевал старый священник за процессий. Любил он своего зятя, видел как хорошо жила семья Каллистовых. И как все разом...
Вместе со всеми шли дети отца Павла, его зять Андрей. Он приехал издалека, учительствовал в Пошехонье. Часто наведывались с Марией и вот теперь скорбная весть, заставила оказаться среди провожающих в последний путь батюшку.
Могила была выкопана чуть поодаль от кладбища, это в те времена было в порядке вещей, с эпидемиями не шутили. Закончилось...проводили. Первый из рода Каллистовых похоронен в Введенском. Вечная память...вечный покой!
Сошлись в доме священника. Заговорил отец Иоанн с Андреем.
Как тебе там в Пошехонье учительствовать, не наскучило? А может сюда? Родня и места здесь хороши! Знаю, ты порыбачить очень любишь, а ведь здесь неплохо...Павел частенько с удочкой с обрыва спускался. На бережку посидеть, подумать. Немаленьких щучек иногда приносил. Царствие ему небесное!
Андрей, не понял к чему дед клонит. Вроде в училище он был на своем месте, детки хорошо учились, зачем все менять.
Андрей, пойми, хочу передать Храм в надежные руки.
Учитель, удивился
Я? Священником? Не ожидал такого поворота, разве смогу?
Отец Иоанн усмехнулся
-  Не боги горшки обжигают. Помню каким сюда Паша пришел...молодой, зеленый...

Все замолчали, последний раз помянули. Молодые уехали к себе в Пошехонье, Андрей обещал подумать над предложением отца Иоанна.

Тимофей бережно убрал бумагу в укромное место. Специальный сундучок для этого изготовлен был лично им.. Горазд был до этого умелец. Не зря же Федор Алексеевич иногда звал к себе лупычевского крестьянина в карабихскую усадьбу, то карету отремонтировать, то ружье подновить. В роду Шамшиных и кузнецы и прочие умельцы водились.
Отец Андрей передал церковному старосте похвальную грамоту от Епархии от 1860г., пошел к себе. Одиноко было у батюшки в доме. Матушка умерла при родах, старый Лилеев тоже вскорости тихонько угас. За алтарем теперь их могилки напоминают о прошлом. Горе не прибавило радостей сельскому священнику. Только служение Господу отвлекало его от всех печальных мыслей. Радует бывшего учителя помощь Тимофея. Здоровый 40-летний мужик сразу приглянулся отцу Андрею, у того на на всякое явление было свое разумение, грамотен, обстоятелен и честен. Опора!
Как хорошо, что послушались старого священника. Молодые учителя не долго думали, Андрей после своего заявления, был принят епископом и вскоре уже возведен в сан священника. Церковь не должна была пустовать. Батюшка с матушкой въехали в свой дом, заранее побеспокоился отец Иоанн. Добротно сделан, свежиной пахнет. Молодые мечтали о школе, они ж привыкли к детям, хотелось приобщать деревенских к прекрасному. Столкнувшись с местными реалиями...приуныли, оставили на потом. Время шло и мечты блекли, а  вот и беда...теперь он один. Двенадцать лет уже прошло.
Старосте нравился храм, его уважали, не зря такой безоговорочный авторитет у него был среди деревенских. Господа тоже не чурались этого крестьянина. Вот и Некрасовы по какому то поводу подарили ему старую коляску. Они знали этот все починит и будет служить ему на зависть местным. Часто они с отцом Андреем обсуждали какие то непонятные слова в Святом Писании, Тимофей старался все осмыслить своим сметливым умом, дотошно выспрашивал батюшку, спорили иногда, но в мыслях наводился порядок и вера становилась еще крепче.
1862г. перед отцом Андреем лежит странная на первый взгляд книга «Сорта железа». Заметки на полях, подсчеты, галочки. Пора уже давно, время не терпит, совсем обветшал шпиль на колокольне. Попросил из графской библиотеки Белкиных книжечку, нужда заставляет к раздумью. Поделился своими раздумьями с Тимофеем.
Уже не было крепостных...свобода. Легко ли мужикам? Об этом господин Николай Алексеич мудровал, слыхивал Тимофей от его брата Федора. Задумал  большую поэму о народном житье-бытье. «Этот сможет — подумалось старосте, запросто с простым мужиком, хоть и барин.
Тимофей не терял времени даром, сначала у знакомых про цены узнал, рядом была ткацкая фабрика. Поговорили, прикинули. Дело пошло. Пошел по людям - простой мужик, господин, голытьба иль богатей — раскошеливайся, нужно церковь в порядок приводить!
Радостно прибежал в село к батюшке староста, все, деньги собраны! Договорился с нужными людьми, привезут материалы и смастерят шпиль. Быть обновленной колокольне!
И вот появляется в Епархиальных Вестях губернии запись «...в с. Введенском, что на средней Которосли Ярославского уезда на колокольне, вместо бывшего до настоящего времени шпиля, поставлена глава с железным крестом, покрытым Английской жестью. На поделку сего употреблено 80 рублей собранных тщением церковного старосты от доброхотных жертвователей»
Нет уже ни мудрого старосты, ни отца Андрея. Не долго век человека. За алтарем Троицкого предела покоится прах батюшки. Подкосила чахотка труженика, но уже слабый от прогрессирующей болезни он не оставлял свой не легкий пост, нес крест...
1873 в мае в селе ждали нового батюшку...


Июльским утром 1890г. в селе Лучинском большое ожидание! Едет Владыка. С колокольни глядят звонари. На них поглядывают снизу отец Константин и благочинный протоиерей Владимир. Ждут сигнала. И вот удар большого колокола! Едет!
На повороте с Суздальского тракта показался экипаж архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана. Радостные лица, много окрестных крестьян, господа из города, прекрасное пение клироса...все это сильно радовало владыку. Особенно любил он посещать школы, здесь ею заведовал псаломщик Федор Миров. Чистота, порядок, глаз радуется. Дети опрятно одеты, сияющие глазки и радостный шепот...Тепло на душе архипастыря. Молодцы! Радеют!
Уже с протоиереем он продолжил путь до центра благочиния в село Великое. Путь был не близкий. Теперь предстояло заехать в село Введенское, от губернского центра оно находилось на расстоянии в 20 верстах. Экипаж трясло, но архиепископ решил перечитать все что касалось Троицкой церкви.
Пролистал сведения о местных священниках и о самом храме.
70 лет уже каменной церкви. Срок не малый! Дед Иоанн нынешнего батюшки начинал, род Лилеевых известен. Породнились с бурмасовскими. И теперь уже Каллистовы окормляют приход. Из рыбинского Балабанова приехал отец Петр на свою родину. Вроде еще не очень старый, на 14 младше. И все же уже давно просится на покой. Один из сыновей его уже окончил семинарию и  преподавал в школе.
Бегло перелистывая список старост, владыка удивлялся радению местных крестьян и мещан.
Первым был помечен за 1860 - 1866 г. Юрий Шамшин из Лупычева отзывы, грамоты. После него были Ефим Рычков из Кузминского и Михаил Киселев. До 1877 г. на эту должность был определен Флегонт Жаравкин из Чебукино.
Надо повнимательнее приглядеться к его подарку. На свои 150 рублей сделал дар храму - Плащаницу. Не зря от Епархии заслужил Флегонт получил похвальную грамоту.
Заканчивался список  на Артемии Кокурине, ныне действующем старосте
Владыка снял очки, убрал в папку бумаги, подъезжали. Вот и река Великая. Название то какое! А воды то и нет, все высохло. Подошли косцы, окружили экипаж, дождались благословения архипастыря. Такая же многолюдная встреча была и в деревне Шепелево. И вот показалось Введенье. Давно сюда не заглядывали столь высокие гости. Лишь в 1843г. был здесь архиепископ Евгений. Многолюдная свита сопроводила владыку в храм, он с интересом рассматривал постройку начала XIX века. Сразу бросалась в глаза некая несообразность стены перед алтарем, 2 иконостаса, ограниченное пространство для прихожан. Но ошибки строителей уже не поправить, жаль. Не забыл посмотреть на  Плащаницу, прекрасная работа золотошвей, не зря получил благодарность староста.
После проповеди, архиепископ решил проверить знания прихожан и был сильно разочарован. Они практически ничего не знали о росписях на стенах церкви, лишь общие понятия. Местный учитель из крестьян, учивший детишек прямо на дому, от волнения и слова не смог вымолвить. Краснел отец Петр, но что поделать...темнота. Пора уже и молодежи давать дорогу.
Дома у батюшки, после обеда, состоялся разговор с Высокопреосвященным. Отец Петр слезно просил снять с него эту обузу, стар, немощен. Подрос сынок Василий, смог бы наладить здесь школьную жизнь, дело то ему знакомое. Владыка обещал рассмотреть просьбу настоятеля.
Он также помнил разговор с крестьянами после окончания Службы, нужна школа, а для постройки ее лес. Лес кругом церковный, руки свои, мужицкие, все умеют, все могут. Дал обещание прихожанам — отпишет бумагу на приобретения нужного количества бревен для новостройки.
Предстояло переправиться через Которосль, дорога к селу Великому продолжалась. На той стороне первая остановка была намечена в Горегрязях. Мост был наплавной. Для безопасности архипастыря на мосту были набросаны доски и он выйдя из своей повозки, вместе с многочисленной процессией провожающих пересек неширокую в этом месте реку пешком. Прощаясь, крестьяне, еще раз услышал напоминие о школе. Владыка рассмеялся и уверил, что не обманет! Любит он «насаждать» знания. Вот и в Ярославле теперь уже действует созданное под его непосредственным надзором епархиальное женское училище. Иначе как «ионофановским» его уже между собой и не называют.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается...пройдет еще 8 лет, прежде прозвенит первый звонок.

Продолжение следует...